Нервная травма (все произошло, как обычно, на самом интересном месте) усугубилась осознанием, какую брешь продолбит новый ящик во вдоль и поперек урезанном семейном бюджете. Жизнь Висельчаковых была, мягко говоря, нищенской. Безутешней всех была бабка Арина Радиоловна, которая всегда принимала близко к сердцу проблемы заокеанских семей: успешному приему к сердцу теперь препятствовало отсутствие передатчика.
- Не горюй, мать! - молвил отец семейства Иван Демидович. - Купим новый телевизор, лучше прежнего...
- А на что ты его купишь? - всполошилась хозяйка дома Полина Петровна. - До зарплаты как до дня рождения Пушкина, а ты!..
Иван Демидович не поддался на испытанный веками женский дебют и ответил жестко, переводя разговор в эндшпиль:
- А мы покупку твоей шубы отложим!
В комнате заранее запахло валокордином. Необычно тихо кричал голос Полины Петровны:
- А вот шубу ты мне не тронь, шуба это святое, шуба...
- Молчи, грусть, молчи, - скрипнул из дальнего угла дед Демид Абрамович. - Ты, Полтина Петровна, одна будешь в мехах дефилировать, как по Монмартру в Нью-Йорке, а мы банальных новостей знать не будем?
- Да, мам! Как я буду смотреть программу Малахова «Лечение мочой»? - задала предательский вопрос Арина Радиоловна.
- Прощайте, Букины, Воронины и папины дочки!!!... - проныла дочь Олимпиада, а сын Колик напомнил всем о приближении её тёзки, которая в Ванкувере.
Шуба была обречена.
На следующий день отец и сын Висельчаковы и телевизионный дух отправились на поиски нового друга. Попав в ближайший лабаз «Тех Носило», искатели телевизора были эмоционально подавлены черными монстрами в полстены и такой же ценой.
- Вот бы нам такой... - сделал робкую попытку помечтать Колик.
- Да ты соображаешь, что ляпнул? - педагогично хлопнул сына по лбу Иван Демидович. - Вот вырастили: ни в мать, ни в отца, а в Чубайса да Сосковца! Где мы такие деньги нарисуем?
Никелированно-вежливый молодой человек прервал пролетарскую речь Висельчакова-старшего:
- Уважаемый посетитель, мы чем-нибудь интересуемся или так, помитинговать пришли?
В этом вопросе большими красными буквами мерцала ментальная установка «Вы всё посмотрели и вам пора». Впрочем, девицы-кредитницы, которые, словно паучихи, притаились в красному углу магазина, впились в простоватых Висельчаковых алчными глазёнками и даже стали облизываться, почувствовав лошков. Но Висельчаковы их не видели - нечто обидное в облике самого продавца-консультанта приковывало внимание и будило классовую ненависть. Что-то щелкнуло в мозгу Ивана Демидовича и он громко изрек, ткнув пальцем в первый попавшийся телевизорище:
- Заверните этот! - и стукнул оземь толстой пачкой пролетарских денег мелкими купюрами.
В бессмертной пьесе Н.В. Гоголя «Ревизор» содержится одна немая сцена. После фразы Ивана Демидовича таких сцен произошло раз в пять больше. Мхатовскую паузу держали продавец с кредитницами, актерствовал мимически и кассир, немели прохожие на улице при виде тащащих ящик Висельчаковых.
Но самую продолжительную немую сцену поставили своими силами домочадцы вечером, когда увидели новый голубой экран размером с окно в их «брежневке».
Так к шубе Полины Петровны отправились в лучший мир новый костюм деду, новая швейная машина бабке, скромный компьютер детям, и подержанная «Ока» отцу. А последним шел холодильник и разговаривал со «стиралкой». Разговаривал о грядущем гигантском внешнем долге Висельчаковых.
Любовь к телевидению победила. Только иногда, глубокой ночью, кто-нибудь из Висельчаковых с криком просыпается в холодном поту. Им снится один и тот же сон: новый монстр не справился с черно-белой нагрузкой, коей так славится отечественный фильм «Чапаев». Рожденный для показа цветовых иностранных вакханалий, телевизор ухнул, будто беспечная Анка-пулеметчица оттуда, из-за Урала, весело полила свинцом сверхдорогой экран.
- А вот шубу ты мне не тронь, шуба это святое, шуба...
- Молчи, грусть, молчи, - скрипнул из дальнего угла дед Демид Абрамович. - Ты, Полтина Петровна, одна будешь в мехах дефилировать, как по Монмартру в Нью-Йорке, а мы банальных новостей знать не будем?
- Да, мам! Как я буду смотреть программу Малахова «Лечение мочой»? - задала предательский вопрос Арина Радиоловна.
- Прощайте, Букины, Воронины и папины дочки!!!... - проныла дочь Олимпиада, а сын Колик напомнил всем о приближении её тёзки, которая в Ванкувере.
Шуба была обречена.
На следующий день отец и сын Висельчаковы и телевизионный дух отправились на поиски нового друга. Попав в ближайший лабаз «Тех Носило», искатели телевизора были эмоционально подавлены черными монстрами в полстены и такой же ценой.
- Вот бы нам такой... - сделал робкую попытку помечтать Колик.
- Да ты соображаешь, что ляпнул? - педагогично хлопнул сына по лбу Иван Демидович. - Вот вырастили: ни в мать, ни в отца, а в Чубайса да Сосковца! Где мы такие деньги нарисуем?
Никелированно-вежливый молодой человек прервал пролетарскую речь Висельчакова-старшего:
- Уважаемый посетитель, мы чем-нибудь интересуемся или так, помитинговать пришли?
В этом вопросе большими красными буквами мерцала ментальная установка «Вы всё посмотрели и вам пора». Впрочем, девицы-кредитницы, которые, словно паучихи, притаились в красному углу магазина, впились в простоватых Висельчаковых алчными глазёнками и даже стали облизываться, почувствовав лошков. Но Висельчаковы их не видели - нечто обидное в облике самого продавца-консультанта приковывало внимание и будило классовую ненависть. Что-то щелкнуло в мозгу Ивана Демидовича и он громко изрек, ткнув пальцем в первый попавшийся телевизорище:
- Заверните этот! - и стукнул оземь толстой пачкой пролетарских денег мелкими купюрами.
В бессмертной пьесе Н.В. Гоголя «Ревизор» содержится одна немая сцена. После фразы Ивана Демидовича таких сцен произошло раз в пять больше. Мхатовскую паузу держали продавец с кредитницами, актерствовал мимически и кассир, немели прохожие на улице при виде тащащих ящик Висельчаковых.
Но самую продолжительную немую сцену поставили своими силами домочадцы вечером, когда увидели новый голубой экран размером с окно в их «брежневке».
Так к шубе Полины Петровны отправились в лучший мир новый костюм деду, новая швейная машина бабке, скромный компьютер детям, и подержанная «Ока» отцу. А последним шел холодильник и разговаривал со «стиралкой». Разговаривал о грядущем гигантском внешнем долге Висельчаковых.
Любовь к телевидению победила. Только иногда, глубокой ночью, кто-нибудь из Висельчаковых с криком просыпается в холодном поту. Им снится один и тот же сон: новый монстр не справился с черно-белой нагрузкой, коей так славится отечественный фильм «Чапаев». Рожденный для показа цветовых иностранных вакханалий, телевизор ухнул, будто беспечная Анка-пулеметчица оттуда, из-за Урала, весело полила свинцом сверхдорогой экран.
Информация
Навигация
Лучшие истории
Последние комменты
Реклама