Войдя в залу, уставленную квадратными столиками, я огляделся. После яркого весеннего солнца внутри казалось было сумрачно. Пустые столики, покрытые чистыми красно-белыми клетчатыми скатертями. Стойка и духовка. Меню на стене.
Навстречу мне поднялся один из двух неприятных индивидов, сидящих как раз напротив входа. Худую морду с орлиным носом пересекал рубец. На чёрной водолазке болталась золотая цепка с толстым-претолстым крестом на ней. Даже Христос на этом кресте был несколько упитанней, чем мы привыкли его видеть.
Вторая харя осталась сидеть на месте.
- Я могу вам чем-то помочь? - довольно вежливо обратился поднявшийся.
- У меня... м... мм... назначено, - сухо сказал я.
Сидевший внимательно посмотрел мне в глаза и чуть заметно кивнул товарищу. Тот показал куда и отступил; я прошёл дальше. Как мне и было сказано, в дальнем углу помещения находилась дверь. За ней небольшая уютная комнатка. Стол, старые спортивные афиши, затрапезный диванчик, кресло, металлический шкаф для бумаг, загаженное птицами окно.
За столом сидел и курил невзрачный типус лет пятидесяти. Редкие волосы у него были зачёсаны назад, а на крупном носу без переносицы сидели очки в крупной оправе.
- Мистер Бонано, здравствуйте, - вот тут я и телом и интонацией изобразил степень наибольшего почтения. - С вами говорил Кёртис, я тот...
- Да, да, - засмеялся Тони, - я так и понял. Узнал по акценту. Очень хорошо, садись, рассказывай...
И я рассказал, всё без утайки расскaзал, ибо ничто не ставит вас в более дурацкое положение чем полуправда рассказанная в "офиссе" у Тони Бонано.
Тот, не перебивая, всё выслушал и молча сидел, серьёзно глядя на меня маленькими глазками хищного грызуна. Принимал решение наверно. И вдруг он рассмеялся. Весело рассмеялся и встал из за стола. Ростом он был небольшого, телосложения тщедушного.
- Недаром мне всегда нравились сумасшедшие русские, - он обошёл кресло на котором я сидел и положил мне руку на плечо. Огромный брюллик с его волосатого мизинца пустил мне солнечный лучик в глаз, - клянусь я сделаю это. У тебя с всё с собой?
Я кивнул, положив "дипломат" на колени, открыл его и вытащил пухлый жёлтый конверт, где покоились пятьдесят тысяч североамериканских денег. Так же в моих руках оказалась плоская прозрачная банка светлого, почти белого, порошка. Веса в ней было ровно три килограмма.
- Очень интересно, - Тони наклoнился и всмотрелся в порошок через прозрачную стенку поставленной мною на стол банки, но в руки её не взял, - ладно, мистер Crazy Russian, по рукам...
- Спасибо, мистер Бонано, - я поднялся, - но только по Бруклину, как мы и договорились...
- Но почему именно "по Бруклину"? - итальянец в неподдельном удивлении поднял руки.
- Понятия не имею, мистер Бонано, может потому что он crazy russian... - я действительно не знал ответа на этот вопрос.
Тони шутливо погрозил мне пальцем, и я вышел на свежий воздух. Воздух действительно был так уж свеж или мне показалось?
Проводив посетителя, Тони Бонано вернулся к столу, ещё раз осмотрел банку и усмехнулся. Потом поднял трубку и набрал номер.
В одном из неприметных складов района Red Hook кипела работа. Несколько человек аккуратно и споро разрезали увесистые, плотно запакованные килограммовые пачки кокаина и развешивали их по унциям, готовясь снабдить нижестоящих дилеров. Около дверей сидела парочка ребят и расположилась огромная овчарка.
Один из упаковщиков поднял голову.
- Слушай, Джей Ти, чуть не забыл... Тони велел в каждую унцию идущую в Бруклин добавлять по полтора грамма этого, - говоривший указал на плоскую прозрачную фляжку с порошком, стоящую на углу стола.
- Ты ничего не путаешь? - спросил Джей Ти, покрытый татуировкой и тощий, как скелет, парень. Он посмотрел на третьего упаковщика Салваторе, - да, Сал, правда? А что это такое?
Тот утвердительно кивнул, но от более явного ответа уклонился - рангом не вышел, чтобы быть посвящённым в детали. К полуночи таинственная банка опустела.
После того как товар был переупакован, его отправили далее по цепочке. Теперь многочисленная армия барыг должна была ещё разбить каждую унцию на совсем маленькие мешочки и развезти по своим каналам - либо покупателям, либо уличным pushers.
Я сидел дома и слушал ночной дождь. Наверно, Банано уже выполнил своё обещание. Я надеялся, что это так. Разумеется, я переключился на воспоминания о последних днях моего лучшего друга.
Уже будучи одной ногой в могиле, Борис, он же Борман, увлёкся каким-то индокитайским верованием о загробной жизни. Он познакомился с У-Сином, мужичком неопределённого возраста и такой же непонятной национальности. Они могли часами беседовать на философские темы, попивая зелёный чай.
Когда болезнь совсем подкосила моего друга - он практически не вставал с постели, состоялся тот памятный разговор.
- Я умираю, брат, - просто сказал Борман.
- Бывает, - так же ответил я: мы всегда особо гордились своим цинизмом и отрицанием величия смерти. Но одно дело на словах, а тут Борька показал себя с лучшей стороны. Он реально был спокоен и непроницаем.
- Пообещай, что выполнишь мою последнюю просьбу, - попросил он так, будто хотел узнать о погоде на завтра.
- Говно вопрос, - так же буднично ответил я.
- Слушай, У-Син утверждает (и я ему верю), что в Место Личного Равновесия - нирвану (а ведь рай и есть вообщем-то полное равновесие, не так ли) можно попасть только в одном случае. После того как твоя внутренняя Ки уже вылетела через верхнюю чакру и находится на пути к Бодисахве (но ещё не достигла его) она находится в нестабильном, как бы подвешенном состоянии, - Борька приподнялся на подушке и отпил глоток чуть тёплого чая. Перевёл дух и продолжил, - если в течении нескольких дней после смерти, ты доставишь людям счастье или сам будешь частичкой их радости, то великий Бодисахва дарует тебе вечную нирвану...
- Ну и как ты себе это представляешь? - заинтересовался я.
- Просто, - и Борман объяснил мне, как. Потом он позвонил Кёртису. Далее вы знаете.
Теперь крошечная, совсем миллипусечная, частичка бориного кремированного тела ушла в каждый мешочек с коксом из распространённых по Бруклину в прошлые выходные. Всего Бормана должно было хватить на четыре тысячи небольших доз. Наверно Бодисахва будет доволен и пустит моего друга в её величество Нирвану.
© LiveWrong
- У меня... м... мм... назначено, - сухо сказал я.
Сидевший внимательно посмотрел мне в глаза и чуть заметно кивнул товарищу. Тот показал куда и отступил; я прошёл дальше. Как мне и было сказано, в дальнем углу помещения находилась дверь. За ней небольшая уютная комнатка. Стол, старые спортивные афиши, затрапезный диванчик, кресло, металлический шкаф для бумаг, загаженное птицами окно.
За столом сидел и курил невзрачный типус лет пятидесяти. Редкие волосы у него были зачёсаны назад, а на крупном носу без переносицы сидели очки в крупной оправе.
- Мистер Бонано, здравствуйте, - вот тут я и телом и интонацией изобразил степень наибольшего почтения. - С вами говорил Кёртис, я тот...
- Да, да, - засмеялся Тони, - я так и понял. Узнал по акценту. Очень хорошо, садись, рассказывай...
И я рассказал, всё без утайки расскaзал, ибо ничто не ставит вас в более дурацкое положение чем полуправда рассказанная в "офиссе" у Тони Бонано.
Тот, не перебивая, всё выслушал и молча сидел, серьёзно глядя на меня маленькими глазками хищного грызуна. Принимал решение наверно. И вдруг он рассмеялся. Весело рассмеялся и встал из за стола. Ростом он был небольшого, телосложения тщедушного.
- Недаром мне всегда нравились сумасшедшие русские, - он обошёл кресло на котором я сидел и положил мне руку на плечо. Огромный брюллик с его волосатого мизинца пустил мне солнечный лучик в глаз, - клянусь я сделаю это. У тебя с всё с собой?
Я кивнул, положив "дипломат" на колени, открыл его и вытащил пухлый жёлтый конверт, где покоились пятьдесят тысяч североамериканских денег. Так же в моих руках оказалась плоская прозрачная банка светлого, почти белого, порошка. Веса в ней было ровно три килограмма.
- Очень интересно, - Тони наклoнился и всмотрелся в порошок через прозрачную стенку поставленной мною на стол банки, но в руки её не взял, - ладно, мистер Crazy Russian, по рукам...
- Спасибо, мистер Бонано, - я поднялся, - но только по Бруклину, как мы и договорились...
- Но почему именно "по Бруклину"? - итальянец в неподдельном удивлении поднял руки.
- Понятия не имею, мистер Бонано, может потому что он crazy russian... - я действительно не знал ответа на этот вопрос.
Тони шутливо погрозил мне пальцем, и я вышел на свежий воздух. Воздух действительно был так уж свеж или мне показалось?
Проводив посетителя, Тони Бонано вернулся к столу, ещё раз осмотрел банку и усмехнулся. Потом поднял трубку и набрал номер.
В одном из неприметных складов района Red Hook кипела работа. Несколько человек аккуратно и споро разрезали увесистые, плотно запакованные килограммовые пачки кокаина и развешивали их по унциям, готовясь снабдить нижестоящих дилеров. Около дверей сидела парочка ребят и расположилась огромная овчарка.
Один из упаковщиков поднял голову.
- Слушай, Джей Ти, чуть не забыл... Тони велел в каждую унцию идущую в Бруклин добавлять по полтора грамма этого, - говоривший указал на плоскую прозрачную фляжку с порошком, стоящую на углу стола.
- Ты ничего не путаешь? - спросил Джей Ти, покрытый татуировкой и тощий, как скелет, парень. Он посмотрел на третьего упаковщика Салваторе, - да, Сал, правда? А что это такое?
Тот утвердительно кивнул, но от более явного ответа уклонился - рангом не вышел, чтобы быть посвящённым в детали. К полуночи таинственная банка опустела.
После того как товар был переупакован, его отправили далее по цепочке. Теперь многочисленная армия барыг должна была ещё разбить каждую унцию на совсем маленькие мешочки и развезти по своим каналам - либо покупателям, либо уличным pushers.
Я сидел дома и слушал ночной дождь. Наверно, Банано уже выполнил своё обещание. Я надеялся, что это так. Разумеется, я переключился на воспоминания о последних днях моего лучшего друга.
Уже будучи одной ногой в могиле, Борис, он же Борман, увлёкся каким-то индокитайским верованием о загробной жизни. Он познакомился с У-Сином, мужичком неопределённого возраста и такой же непонятной национальности. Они могли часами беседовать на философские темы, попивая зелёный чай.
Когда болезнь совсем подкосила моего друга - он практически не вставал с постели, состоялся тот памятный разговор.
- Я умираю, брат, - просто сказал Борман.
- Бывает, - так же ответил я: мы всегда особо гордились своим цинизмом и отрицанием величия смерти. Но одно дело на словах, а тут Борька показал себя с лучшей стороны. Он реально был спокоен и непроницаем.
- Пообещай, что выполнишь мою последнюю просьбу, - попросил он так, будто хотел узнать о погоде на завтра.
- Говно вопрос, - так же буднично ответил я.
- Слушай, У-Син утверждает (и я ему верю), что в Место Личного Равновесия - нирвану (а ведь рай и есть вообщем-то полное равновесие, не так ли) можно попасть только в одном случае. После того как твоя внутренняя Ки уже вылетела через верхнюю чакру и находится на пути к Бодисахве (но ещё не достигла его) она находится в нестабильном, как бы подвешенном состоянии, - Борька приподнялся на подушке и отпил глоток чуть тёплого чая. Перевёл дух и продолжил, - если в течении нескольких дней после смерти, ты доставишь людям счастье или сам будешь частичкой их радости, то великий Бодисахва дарует тебе вечную нирвану...
- Ну и как ты себе это представляешь? - заинтересовался я.
- Просто, - и Борман объяснил мне, как. Потом он позвонил Кёртису. Далее вы знаете.
Теперь крошечная, совсем миллипусечная, частичка бориного кремированного тела ушла в каждый мешочек с коксом из распространённых по Бруклину в прошлые выходные. Всего Бормана должно было хватить на четыре тысячи небольших доз. Наверно Бодисахва будет доволен и пустит моего друга в её величество Нирвану.
© LiveWrong
Информация
Навигация
Лучшие истории
Последние комменты
Реклама